У нас в гостях М. В свое время он служил в спецназе ВМФ в разведпункте Балтийского флота «Парусное». В настоящее время является действующим сотрудником одного из силовых ведомств, живет в г. Петербурге, без пяти минут кандидат юридических наук.

Случайно став пользователем нашего ресурса, М. вступил с нами в переписку и любезно согласился ответить на несколько вопросов, что и послужило основой данного импровизированного «интервью»:

Я: Знал ли ты или догадывался, что служить будешь в спецназе флота?

 

Я: Имел ли ты какую-либо специальную подготовку до прохождения срочной службы?

М: Смотря что понимать под специальной подготовкой. Я имел несколько титулов в единоборствах. А вот что такое воздушно-десантная подготовка и, например, подрывное дело, я узнал только в части. Немного был знаком с водолазной техникой, но очень косвенно, поскольку мой отец занимался испытанием водолазной техники для Спецназа. Еще с подросткового возраста меня это очень интересовало. Соответственно, кое-что о подводном плавании я знал.

Я: Как приняла часть? Насколько тяжело было первое время? Сколько человек вообще по отбору попало в часть?

М: Часть приняла сурово и недоверчиво. Всего в мой призыв попало порядка 30 человек, из них 10 человек ушло в техническую службу, около 4-5 человек списали на "коробки" (Боевые и вспомогательные суда ВМФ). Тех кто продолжил службу в боевых подразделениях осталось по моему 23 человека, этот отсев произошел буквально за первые 3 месяца, за время службы в учебной роте.

Первое время естественно сложно было. Бешеные физические нагрузки, сплошной стресс. Даже ребята которые на гражданке плотно занимались спортом переносили все это очень тяжело. Легче стало где-то через полгода. Все пришло в норму, видимо организм встал на определенные рельсы, привык...

Хотя, среди нас ходил слух, что нам просто снижают нагрузки.

Я: Насколько и чем, по твоему, отличается спецназ флота от спецназов сухопутных, как в плюс так и в минус? Сравнение, понятно, не очень верное, но все же...

М: Главное различие, в задачах, которые ставятся перед частями. Они совершенно разные – например, спецназ ВВ мог проводить общевойсковые операции и зачастую использовался для диверсионных целей. А флотский спецназ вообще редко применялся в боевых действиях. У нас первоочередной задачей была разведывательная работа. Диверсант обнаруживает себя в момент проведения диверсии. Поэтому для нас это было второстепенной задачей, хотя инициатива всегда приветствовалось, если ты смог выполнить задачу, при этом еще и навредить "врагу", а потом вернутся на базу, командование это всегда оценивало.

Я: Насколько ты информирован об аналогичных подразделениях буржуйских государств их оснащении, и как оцениваешь в сравнении с нашими частями?

М: Буржуйские государства? Забавно... Интересно, чем мы сейчас отличаемся от буржуйского государства?

Несколько лет назад я мог бы в ответ сказать, что государство и Главное Разведывательное Управление вообще забыло что такие части существуют. Однако в последнее время есть тенденция что войска специального назначения в том числе и ВМФ попали в сферу интересов государства, о чем говорит переоснащение материальной базы и привлечение специалистов, которые ставят подготовку на совершенно новый уровень, соотносимый с уровнем подготовки боевых пловцов Италии, Великобритании и США. Именно в таком порядке располагается для меня флотский спецназ "буржуйских государств".

Я: Тебе приходилось принимать участия в боевых операциях?

М: Принимать участие не приходилось, хотя как-то после Нового Года, командир сказал, что пришло распоряжение выдвигаться в Чеченскую Республику, но видимо управление разведки БФ во время поняло абсурдность участия "боевых пловцов" в урегулировании такого конфликта.

Я: А в учебных операциях с условиями максимально приближенными к боевым? Были ли какие либо интереснеые случаи?

М: Конечно, приходилось. На этом, в основном, и строилась боевая подготовка в нашей части.

Случаев интересных хватало более чем, начиная с учебки, потом просто бытовая жизнь в части была богата на всякие курьезы, какие то особенно выделять не  стал бы. Забавно выглядело, когда ребята из группы, после 4-5 дневных переходов начинали засыпать во время марша, чего греха таить и сам был на этом пойман.

Я: Насколько силен спецназовец флота? Что он должен уметь, чтобы гордо носить этот титул? Умеет ли он подбивать из рогатки танк, выживать в эпицентре ядерного взрыва, бегать 300-км кроссы в полной выкладке, метать глазами шаровые молнии и выдыхать пламя?

М: Уметь должен все чему учат, а учат многому. Т.е. то, что может пригодится в боевой обстановке и на территории предполагаемого противника.

На задания где могут быть нужны знания которые нам не давали нас просто не послали бы, но в тех рамках что давалось на занятиях спецназовец должен быть виртуозом, это все и нарабатывалось во время учений.

К тому же есть отличное русское слово «смекалка» а если она есть, боец из любой ситуации найдет выход, на это командование тоже делало сильный упор.

Вообще, боец спецназа ВМФ – это в первую очередь человек, который умеет думать и принимать решения в любых ситуациях и в любой обстановке.

Я: Скучаешь ли ты по службе?

М: Конечно скучаю. Всегда хотел вернуться в те места, где приходилось бывать во время службы и сейчас, уже спустя годы, посмотреть на то, что приходилось видеть только ночью или через прибор ночного видения.

Я:Помогали ли когда-нибудь навыки, полученные во время прохождения службы, в гражданской жизни?

М: Моя нынешняя профессия, в какой то мере связана со службой, ведь общеизвестен факт, что умея нападать, всегда знаешь как защищаться. Нападать нас учили очень хорошо, а в охранной структуре умение защитить есть ключевое.

 

М: После службы доучился в университете, спортом продолжал заниматься, но уже больше в плане общей физкультуры. Потом свое дело взяло верх, пришлось многие увлечения оставить ради возможности уйти в работу «с головой».

Закалка и навыки, конечно очень сильно помогают. Тем более в нашем бюрократическом мире. Связи и опыт иногда просто мешают, ибо люди узнавая о части в которой мне довелось служить, начинают с опаской относиться к моему делу. Видимо сильна у русского народа боязнь перед всесильным когда-то Комитетом Государственной Безопасности.

Я: Как ты относишься к тому, что большинство молодых людей призывного возраста стараются «откосить» от службы любым доступным способом? И как по твоему с этим можно и нужно бороться? И нужно ли?

М: Бороться смысла конечно не имеет, хотя сейчас для службы сделаны все условия и срок я считаю оптимальный.

Думаю, что популяризация службы и борьба с так называемой дедовщиной (хотя я уверен, что при таких сроках службы, которые сейчас есть, понятие дедовщины отомрет само собой), это то, что сейчас просто необходимо.

Я: Слышал ли о страйкболе? Играешь ли сам? Как полагаешь, нужная ли эта вещь для военно-патриотического воспитания? Особенно если, помимо непосредственно игры, проводить все в формате действительной службы?

М: О страйкболе слышал. У меня близкий друг играет в одной из команд, но сам не играл, хотя приглашали довольно часто. В мой ритм жизни страйкбол, к сожалению, совсем не вписывается . Как средство для воспитания молодежи и подготовки к армии, страйкбол явление нужное, и с его помощью подобных игр, мне кажется, можно привить такие понятия, как дружба, плечо товарища, взаимовыручка. Ну и, кроме того, прививаются основные моменты тактики и манеры поведения во время реальных боевых действий. Дай Бог, что бы никому из страйкболистов не довелось в них поучаствовать.

Я: Как ни странно, Российская тема в страйкболе не особенно популярна, несмотря на кажущуюся простоту подбора и покупки экипировки. Тем не менее, основная масса играющих (в Москве и Питере, во всяком случае) – представляют блок НАТО.

Плохо или хорошо наличие в страйкбольной среде команд, занимающихся темой флота, и именно боевых пловцов, спецназа ВМФ?

М: Я считаю что популяризация Русских подразделений армии и флота, любыми возможными способами – дело хорошее. Ведь что бы не говорили об открытости зарубежных спецподразделений, они в большей части свои секреты не выдают,  являются закрытыми, следовательно большую часть информации о тех же «морских котиках», народ черпает из зарубежных боевиков и редких публикациях в Интернете.

Российские спецподразделения, на мой взгляд, более открыты. И открыты они будут еще довольно долго.

Например, когда-то сверхсекретное оборудование боевых пловцов сейчас можно найти в открытых источниках, вплоть до схем и инструкций по эксплуатации. Отсюда появляется вполне реальная возможность подражания, как по тактическим, так и по техническим аспектам…

Так что наверное все-таки хорошо, что такие команды есть. Также хорошо, если  команды эти не ограничиваются в своих действиях только громкими названиями или «крутым» снаряжением, а реально пытаются чему-то учиться у боевых подразделений и применять полученные навыки в своих страйкбольных войнах.