Как-то в начале двухтысячных в Мурманске находились тогдашний премьер-министр России Михаил Касьянов и депутат Государственной думы Герой Советского Союза полярный исследователь Артур Чилингаров. При посещении Мурманского научного океанариума, по достоинству оценив концертную программу обитателей арктических морей, высокие гости решили лично удостовериться в возможностях ластоногих артистов. Чилингаров бросил в бассейн на пятиметровую глубину наручные часы, подаренные ему знаменитым французским ученым Жаком-Ивом Кусто. По команде тренера гренландский тюлень нырнул за ними. Секундная стрелка обежала окружность, а животное всё не появлялось. Спутники уже сочувственно говорили Чилингарову, мол, накрылась твоя реликвия. И тут над водной поверхностью показалась усатая тюленья морда. С часами в зубах…

 

 

В последнее время в мире одним из перспективных направлений усиления безопасности прибрежных стратегических и ядерных объектов становится контроль обстановки с помощью морских млекопитающих. Столь пристальное внимание к китам и тюленям при разработке систем безопасности эксперты объясняют в первую очередь необходимостью повысить эффективность подводного обнаружения и классификации малоразмерных целей. Так как технические средства поиска и охраны объектов от боевых пловцов-диверсантов не столь точны по сравнению с органами чувств морских животных, которые совершенствовались в течение миллионов лет эволюции. А морские млекопитающие обладают высокочувствительной сенсорной гидролокацией, позволяющей им распознавать подводные биологические и технические цели с высокой степенью разрешения в условиях естественных и искусственных шумов, при сложной топографии дна. Электромагнитные, шумовые и вибрационные поля китов и тюленей малозаметны, что позволяет размещать на них высокочувствительные микропроцессоры для получения информации, контролируемой спутниками.
— Вообще гренландские и серые тюлени, морские зайцы, кольчатые нерпы, белухи и так далее вполне обучаемы человеком, — рассказывает директор Мурманского морского биологического института академик Российской академии наук Геннадий Матишов. — Их возможности полезны для выполнения различных функций как на земле, так и под водой. Особенно они эффективны в подводной среде, где возможности человека ограниченны.
Применительно к военному делу перед морскими млекопитающими, как свидетельствует многолетний отечественный и зарубежный опыт, зачастую ставят задачу обнаружения и уничтожения чего-либо, перекрытия подводных путей проникновения к охраняемому объекту, нейтрализации нарушителя. При этом обучают ластоногих таким образом, что, если они что-то обнаружили под водой (предмет, малоразмерный подводный аппарат или аквалангиста), то в первую очередь должны условным сигналом либо действиями обозначить находку, «сообщить» о ней на пульт оператору…
Впервые в мировой практике служебные дельфины участвовали в охране кораблей 7-го флота ВМС США в акватории военно-морской базы в Камрани в период войны во Вьетнаме: они успешно противодействовали аквалангистам. К началу 1980-х крупные базы боевых животных оборудовали на Гавайях, в Сан-Диего и Ки-Уэст. Десятки дельфинов и морских львов из специального подразделения ВМС США активно участвовали в войнах 1991–2004 годов в Персидском заливе. Как сообщали журнал «Таймс» и агентство «Рейтер», на боевое дежурство морских млекопитающих перебросили с калифорнийской базы в Сан-Диего.
Учения НАТО «Baltic Challenge 98» в Клайпеде в очередной раз доказали возможность применения дельфинов для поиска мин и снарядов в Балтийском море. У берегов Норвегии подобные учения «Blue Game» состоялись в 2001 году. Кстати, специфический этап обучения животных — обозначать найденный ими объект с помощью сигнального буя — заокеанские специалисты выполнили в кратчайшие сроки…
Морские животные по своей сути не агрессивны. Где-то читал, что тот же срыв дрессированным дельфином маски с лица аквалангиста — результат инстинктивной игры животного.
Тем не менее в США используют, например, сивучей, которые после специального и целенаправленного курса дрессировки могут и убить. Поэтому для поиска и охраны они, конечно, хороши. К слову, американцы больше все же используют ластоногих для минирования, поиска на глубине предметов, потенциально опасных для военных. Морские млекопитающие могут также выступать помощниками при проведении каких-либо подводных работ: что-то из инструментов принести, поднять на поверхность какие-то фрагменты...
Но тех же тюленей десятки видов. И еще нужно найти, какой из них наиболее, так сказать, пластичный, то есть, пригодный для выполнения той либо иной специфической деятельности.
Когда в середине 1980-х в Заполярье начинали дрессуру ластоногих, еще не знали, какие именно животные подойдут для такой работы. Это сейчас пришли к выводу, что наиболее подходящие – гренландские и серые тюлени, морские зайцы и так далее. А завозили и котиков, и дельфинов, но в суровых климатических условиях они не только не могли приспособиться для выполнения возложенных на них функций, но и оказывались на краю гибели.

 

 

  На службу Отечеству
Поставить морских животных во флотский строй – это изначально была инициатива военных. Середина 1980-х – пик развития атомного подводного флота, его «золотой век». При возрастающей интенсивности использования субмарин детально и скрупулезно рассматривались вопросы их охраны, обороны. Конечно, сейчас сложно сказать, с чьей именно легкой руки морские млекопитающие попали в так называемый перечень вопросов приоритетного развития, однако в 1984 году приехали в Заполярье четыре капитана
1 ранга и прямиком направились в Мурманский морской биологический институт…
К слову, в то время на Черноморском и Тихоокеанском флотах уже накопили достаточный опыт по использованию морских животных в оборонных целях. Наиболее заметные результаты в создании и эксплуатации биотехнических систем получили в Севастопольском военном океанариуме, расположенном в Казачьей бухте и ныне находящемся под юрисдикцией Украины. Дельфинов обучили находить торпеды, мины и другую затонувшую военную амуницию на глубинах до 120 метров, приспособили к десантированию с вертолетов. Также животных натренировали охранять акваторию военно-морской базы Севастополя: обнаружив подозрительный объект, дельфин «сообщал» об этом на пульт оператору. Аналогичные разработки начиная с 1980 года проводили и на Дальнем Востоке в Военном научно-исследовательском центре в бухте Витязь. Забегая вперед, скажу: к сожалению, после распада СССР деятельность Дальневосточного океанариума по подготовке боевых ластоногих и китов свернули…
Так вот, в начале восьмидесятых годов на Кольском полуострове не существовало базы морских млекопитающих, подобной севастопольской и дальневосточной. И тогда наверху приняли решение о создании базы по подготовке арктических млекопитающих для Северного морского театра военных действий. Североморцы идею поддержали.
Это был военный заказ на изучение возможностей и способностей млекопитающих по охране и обороне баз Северного флота. На судоремонтном заводе «Нерпа» сделали необходимые вольеры, понтоны и так далее. Кстати, заказанное оборудование получили довольно быстро, так как флот был очень заинтересован. И за два года здесь развернули довольно активную научно-практическую деятельность. Ход работы курировал командующий Северным флотом адмирал Иван Матвеевич Капитанец.
Завозили с Черного и Карского морей, Тихого океана различных животных, включая и знаменитых белух. Ученые вообще хотели заниматься акустическими свойствами этих китов, наиболее способных на большом расстоянии обнаруживать объект. У белух, попросту говоря, сильная природная локационная система. Собственно, поначалу такую задачу ученым и поставили: перекрыть млекопитающими узости во все губы, где располагались подлодки. Потому что более двадцати лет назад, вспомните, какие были условия службы? Только случалось ненастье, сразу самолеты не летали, связь терялась, а на экранах гидроакустических станций берегового базирования появлялись помехи и так далее. А узости оставались открытыми. Животные же в меньшей степени реагировали на природные катаклизмы, поэтому в ММБИ и поступила команда: белухами перекрыть подходы к стратегическим базам флота, что ученые добросовестно и отрабатывали. Но это оказалось сложно.
Дело в том, что в середине 1980-х еще не было такой передающей аппаратуры, которую можно было бы нацепить на китов, чтобы они, находясь в вольере, расположенном в узости, фиксировали обстановку и передавали «картинку» на экран оператору. К тому же белухи оказались достаточно хлипкими существами: не выдержав экспериментов за Полярным кругом, при отрицательных температурах воды (до -1,7 градуса по Цельсию) и воздуха (до -30 градусов), в морских льдах и во время полярной ночи, они стали болеть. А к этому оказались не готовы уже ученые, ведь вопрос стоял как о квалифицированном лечении китов, так и о скорейшей их замене другими млекопитающими. Словом, проблема разрасталась. Поэтому с ластоногими «охранниками» баз решили подождать. Больше занимались тюленями, которых нацеливали на диверсионную работу. Тогда ведь существовал вероятный противник. И никто не задумывался над тем, что когда-нибудь возникнет угроза террористических атак на военные ядерные объекты.

 

 

Но в первой половине 1990-х в этой деятельности ММБИ был провал: не стало финансирования государственного оборонного заказа, верховное военное руководство как бы даже и поостыло к самой идее создания «живого оружия». Многие из-за свалившейся на плечи нищеты ушли куда глаза глядят. Сейчас, кстати, ученики ММБИ по всему миру используют свои навыки в работе с морскими млекопитающими. Поэтому в самом институте, чтобы сохранить оставшихся людей и животных, решили перебазироваться в Мурманск, так как на побережье, в Дальних Зеленцах, все было обречено на запустение и вымирание. А в Мурманске начали обживать озеро Глубокое, расположенное близ областного центра, затем – городское Семёновское озеро, со временем построили на его берегу научный океанариум.
Чуть позже ученые перебазировались на территорию флотилии, максимально приблизились к морскому театру (реальной обстановке) и подводным кораблям – объектам охраны.
Основной вольерный комплекс и экспериментальную инфраструктуру развернули в бухте, сообщающейся во время приливов с губой Сайда. Здесь же ученые построили лабораторный корпус и жилой дом ММБИ. Несколько лет назад в самой базе АПЛ оборудовали и разместили в зоне лодочных причалов специальный наплавной вольер для служебных тюленей. Таким образом, стало возможным проводить ежедневно и круглогодично исследования и тренировки ластоногих в суровых условиях Кольского Заполярья. Тем более что им обеспечена естественная «боевая» обстановка (температура окружающей среды, соленость морской воды, её ледовитость, а также приливы, штормы и тому подобное). Более того, создание в арктической среде губы Сайда системы наплавных аквастендов, не имеющей аналога в России, позволяет по-новому разрабатывать технологии обнаружения и маркировки подводных малоразмерных целей. А исследования высшей нервной деятельности заполярных ластоногих в ММБИ показали, что они могут успешно классифицировать под водой объекты, распознавая их по определенному образцу.

Одним из важных условий для эффективной работы с морскими млекопитающими стала адаптация животных к конкретной климатической акватории. Например, на полигоне «Красные камни» они делают все, чему их обучили тренеры. А переведи ластоногих из губы Сайда в Заполярье на другой морской театр — на юг либо восток — и они, образно говоря, потеряются. А если подготовленных животных из «Красных камней» перебазировать в другие заполярные флотские базы, то, по словам академика Матишова, животные и там с успехом будут работать: та же климатическая среда, та же обстановка.

 

 

И за два последних года ластоногие уже привыкли к месту своего обитания, странному соседству с огромными черными тушами атомоходов. Свободно ходят, не убегают. К слову, ранее случаи безвозвратного ухода животных в море были нередкими — особенно в период брачных миграций. Сейчас их снаряжение постепенно насыщается видео- и акустической аппаратурой, которая устанавливается на самих животных. Например, тюлень обошел под водой подлодку и ничего не нашел на её корпусе, а в мониторе оператор, благодаря передаваемой «картинке», все видит.
В заполярном «спецназе» превалируют в основном морские зайцы, гренландские и серые тюлени. Есть и другие животные, но — исключительно обитатели арктических морей. На полигоне их достаточно много. Практически всех в «Красные камни» привезли еще щенками, где они выросли. Собственное потомство на самом полигоне пока еще на свет не появлялось, но ученые обещают, что будет. Получится вот такая своеобразная «спецназовская» династия.
Конечно, лучше всего «спецназовцем» быть с детства. С раннего младенчества, как свидетельствует опыт, животные быстрее привыкают к специфике предначертанного им жизненного или точнее – служебного пути...

 

 

 

(взято с официального сайта журнала "Братишка")